Он дал газу и медленно выжал сцепление.

Задние колеса завертелись. Он переключил передачу передних колес. Тут же машина рванула с места, протаранив кусты. Через минуту она была уже на дороге.

Теперь Кинг вспомнил эту дорогу. Направо – к тираннозаврам. Машина Малкольма поехала налево.

Кинг повернул налево и двинулся по дороге. Он пытался вспомнить, как вернуться к реке, к кораблю. Смутно в памяти встала развилка на вершине холма. Он решил, что доедет до развилки, поедет вниз по склону холма и уберется к чертям с этого проклятого острова.

Это было его единственное желание.

Убраться с острова, пока не поздно.

Беда не приходит одна

«Эксплорер» выбрался на дорогу, идущую по кряжу. Она петляла туда и сюда, поворачивая у самых скал. Во многих местах машину подстерегали отвесные обрывы, зато отсюда открывался вид на весь остров. Через некоторое время перед ними раскинулась долина: вон там среди деревьев спрятана вышка, вон, поближе, поляна с трейлером. Справа стоял лабораторный комплекс, а чуть дальше – деревня рабочих.

– Доджсона нигде не видно, – печально сказал Малкольм. – Куда он мог подеваться?

Торн потянулся к радио.

– Арби?

– Да, док.

– Ты видишь их?

– Нет, но... – замялся мальчик. – Что?

– Может, вы вернетесь? Это так интересно.

– Что именно? – удивился Торн.

– Только что приехал Эдди. Он привез с собой детеныша.

– Что? – вскричал Малкольм, подаваясь вперед.

ПЯТАЯ КОНФИГУРАЦИЯ

Детеныш

В трейлере все сгрудились у стола, на котором лежал без сознания маленький Т-рекс. Его глазки были закрыты, а на мордочке – пластиковый овал кислородной маски. Маска почти не сползала с тупого рыльца малыша. Тихо шипел кислород.

– Не мог же я его оставить, – оправдывался Эдди. – И я подумал, что если ему залечить лапку...

– Эдди, – покачал головой Малкольм.

– Потому я врубил ему морфия из аптечки и забрал с собой. Видите? Кислородная маска как раз по нему.

– Эдди, – повторил Малкольм, – этого нельзя было делать:

– Почему? Он в порядке. Мы просто возьмем лапу в шину и отвезем его обратно.

Клацнуло радио.

– Это невероятно глупо, – произнес Левайн. – Невероятно.

– Спасибо, Ричард, – кивнул Торн.

– Я протестую против содержания любых животных внутри трейлера!

– Поздно ты спохватился, – сказала Сара Хардинг.

Она подошла к малышу и начала снимать с него кардиограмму. Все услышали удары маленького сердца – очень быстрые, примерно сто пятьдесят ударов в минуту.

– Сколько морфия ты ему дал?

– Ну-у... Понимаешь... Всю ампулу.

– Чего? Десять кубиков?

– Вроде бы. Или двадцать.

– Сколько он будет в отключке? – спросил Малкольм у Сары.

– Понятия не имею. Мне приходилось усыплять львов и шакалов, когда я метила их. С ними нужно соблюдать дозу относительно их веса. Но с молодняком ничего заранее сказать нельзя. Может, несколько минут, а может, и часов. А что касается молодых тираннозавров, тут я вообще не специалист. Собственно, все зависит от метаболизма, а у него он похож на птичий, очень быстрый. Вон сердце как бьется. Я только могу сказать, что нам нужно поскорее отправить его отсюда.

Сара приложила к лапе детеныша ультразвуковой излучатель и повернулась к монитору. Келли и Арби заслоняли экран.

– Будьте добры, освободите нам место. Пожалуйста, у нас не так много времени.

Когда они отошли, на экране появилось бело-зеленое изображение костей ноги. Как он похож на большую птицу, поразилась Сара. Грифа или стервятника. Она передвинула излучатель.

– Ага... вот плюсны... вот малая и большая берцовая...

– А почему ноги такие разные? – спросил Арби, указывая на плотные белые пятна на зеленых костях.

– Потому что это детеныш, – ответила Сара. – Его кости большей частью состоят из хрящей, кальция мало. По-моему, этот малыш еще не может ходить сам, по крайней мере не слишком хорошо. Вот. Глянь на его коленную чашечку... Тут видна кровь в суставе...

– Как ты выучила их анатомию? – удивилась Келли.

– Пришлось. Просидела много часов над пометом хищников. Там оставалось множество обломков костей, и я разбиралась, кого из животных сожрали на этот раз. Пару раз посидишь и будешь отлично разбираться в анатомии.

Она снова провела излучателем вдоль ноги детеныша.

– И мой папа был ветеринаром.

– Твой отец был ветеринаром? – поразился Малкольм.

– Да. В зоопарке Сан-Диего. Он специализировался на птицах. Но я не вижу... Можешь увеличить?

Арби щелкнул переключателем. Изображение увеличилось в два раза.

– Ага, хорошо. То, что нужно. Видите? – Нет.

– Вот, на большой берцовой. Тоненькая темная полоска.

– Вон та темная полоска? – переспросил Арби.

– Эта полоска означает смерть для детеныша, – пояснила Сара. – Бедро не срастется правильно, коленный сустав не будет сгибаться. Когда животное подрастет, оно не сможет бегать, не сможет даже ходить. А значит, и самостоятельно питаться. Оно будет калекой, и первый же хищник загрызет его, не пройдет и нескольких недель.

– Но ведь можно вылечить его, наложить что-то вроде гипса, – подал голос Эдди.

– Интересно, что?

– Суперклей, – ответил парень. – Я прихватил с собой примерно килограмм, в ампулах по сто кубиков. Так, на всякий случай. В основе – полимерная смола, когда застывает, становится как сталь.

– Прекрасно – насмешливо протянула Сара. – Это тоже погубит зверька.

– Как?

– Он растет, Эдди! Через пару недель он станет во много раз больше. Нам, конечно, нужен прочный материал, но разрушаемый со временем. Который отвалится или расколется через три-пять недель, когда нога зарастет. Есть такой?

– Не знаю, – нахмурился Эдди.

– Думай поскорее, времени мало, – поторопила его Сара.

– Док? – беспомощно обернулся к шефу Эдди. – Это похоже на ваши вечные задачки: как наложить динозавру гипс, если под рукой только газета и суперклей?

– А я знаю, – пробурчал Торн.

От него не укрылась вся ирония ситуации. Он часто задавал подобные задачки своим студентам, а теперь оказался лицом к лицу перед одной из них.

– Может, – неуверенно начал Эдди, – нужно развести смолу с чем-то вроде сахара?

Торн покачал головой:

– Гидроксидная группа сахарозы сделает смолу хрупкой. Она, конечно, схватится, но разлетится как стекло при первом же движении динозавра.

– А если смешать с тряпкой, пропитанной сиропом?

– Думаешь, что со временем тряпка сгниет?

– Да.

– И тогда гипс спадет?

– Ну да.

Торн пожал плечами:

– Может, и получится. Но без проверки нельзя сказать наверняка, сколько он продержится. Может, пару дней, а может, и пару месяцев.

– Слишком долго, – заметила Сара. – Животные растут быстрее. Если гипс удержится, оно все равно вырастет калекой, только из-за гипса.

– Нам нужна органическая смола, которая со временем распадется, – промолвил Эдди.

– Жевательная резинка? – воспрял Арби. – У меня их полно...

– Нет, я думал о другом. На химическом уровне это смола с...

– Мы никогда не решим эту задачу на химическом уровне, – вставил Торн. – У нас нет подходящего оборудования.

– А что делать? Как еще ее решить...

– А что, если сделать что-нибудь разное в разных направлениях? – предложил Арби. – Твердое с одной стороны и мягкое с другой?

– А как? – вздохнул Эдди. – Лучше гомогенная смола. Такой клей, который, засыхая, становится твердым как железо, а...

– Нет, погоди, – оборвал его Торн. – Что ты имел в виду, Арби?

– Ну, Сара сказала, что нога растет. Значит, становится длиннее, но это не повлияет на гипс. И шире, а это повлияет, потому что гипс будет сжимать ногу. Но если сделать накладку непрочной по диаметру...